|
Глава 1
- Взгляд
Глава 3
Огонь желаний
Глава 4
Гармония
Глава 5
Взаимодействие Глава 6
Благословение матери
|
|
Глава 2
Возрождение
В хаосе сомнений, право,
Разум мой, не трепещи!
Наблюдай,
как томно травы
Наклоняются в тиши.
Как божественные пчелы
Собирают свой нектар.
Как полуденной истомой
На воду ложится пар…
Как все звуки замирают
В полдень -
будто умирают…
Каплями росы на листьях -
Тишина
в душе
и в мыслях.
Тихо-тихо,
еле-еле,
Точно, с пятки на носок,
Двигаюсь, как тень от ели
На позлащенный песок…
Свет пронзает, словно током…
По искрящимся волокнам,
По сверкающей пыли –
Босиком, на край Земли.
Очень плавно,
дюйм за дюймом,
Напряженною дугой,
Дух натягивает струны
Тела тонкой тетивой…
Как стрелок, отводит локоть,
Взгляд удерживает цель…
Успокоиться, не дрогнуть –
Выстроить собой прицел…
Тонко-тонко,
шаг за шагом,
Поднимающимся Нагом,
Тихой музыкой во сне
Растворяюсь в тишине…
Когда раскрывается сердце, это настолько чувствительно,
что любое прикосновение внешнего мира кажется
болезненным. Сердце, этот пульсирующий живой комочек,
вздрагивает, как неоперившийся птенец, трепещет,
пугается… Но скорлупка расколота, и обратной дороги нет.
Чтобы
чувствовать сердцем, нужно открыться, забыть про
скорлупу, в которой оно раньше пребывало. Это непросто и
почти всегда болезненно. Наверное, потому что боль
глубже проникает в сердце. На боль мы быстрее
откликаемся, быстрее реагируем. Я не говорю о боли
физической… Я говорю о боли иного рода, той самой,
которую мы прячем в самой глубине своего сердца.
Радость
легковесна. Легко, как желанная гостья, посещает нас,
легко оставляет наедине, с тем, что храним мы в тайниках
своей души. Радость не может надолго поселиться в
сердце, пока в нем остается боль…Далеко, в самой глубине
его…
Есть
только один способ, чтобы пройти через это - нужно
помнить о любви. Нужно накапливать это чувство в себе
также тщательно и бережно, как собирает подземные воды
родник, так, чтобы она хлынула через край, как живой
источник. И тогда боль уйдет, растворится в этой
безмерной и неисчерпаемой любви.
Любовь
подобна солнечному свету. Она не может не излучаться
вовне, ее не возможно удержать внутри. Такова ее суть,
ее природа – излучать и дарить свой свет, свою энергию,
свое тепло.
Нужно накапливать любовь в сердце своем.
Чтобы
жить в этом мире с открытым сердцем, нужно накопить
много, очень много любви. Так живут дети, так живут
святые старцы и старицы. Так живут влюбленные…
Поселок называется Возрождение.
Опять
Случай? Я снова и снова задаю себе этот вопрос -
случайны ли такие случайности?
Здесь,
в долине реки Жене, происходят настоящие чудеса. Со мной
тоже здесь произошло чудо - чудо очищения и возрождения
Души.
Жене -
это очень живописная река. Первое, с чем вы
встречаетесь, направляясь к дольменам - это великолепный
водопад. Перепад высоты русла реки здесь, в самом начале
нашего пути, не более двух метров, но летом, когда
уровень воды в реке падает, водопад становится особенно
живописным. Как не полюбоваться его красотой?
Следуя
установившейся традиции, мы стараемся максимально
сблизиться с местной природой. Обращаемся к воде, как к
великой стихийной силе с просьбой омыть наши тела, и не
только от дорожной пыли, но и от всех неправедных
мыслей, осознаваемых и неосознаваемых. Хочется прийти к
дольменам с чистыми помыслами и намерениями, ибо нам уже
известно - «…нельзя к дольменам с эгоистической целью
приходить…»
Плещемся в воде, подставляем головы под струи водопада,
и от мыслей всяких и следа не остается!
Взбодренные, радостные продолжаем наш путь.
Чувствуется, что сюда ходят чаще, чем к другим
дольменам. Отдыхающих в санаториях и пансионатах
планомерно «завозят» сюда на «икарусах». У дороги –
предприимчивые старушки продают ягоды, семечки, чипсы –
все, на что так падок наш брат турист. У нас ведь это
уже вроде условного рефлекса – все время отвлекать себя
чем-нибудь: если не говорить без умолку, или щелкать
фотоаппаратом, то непременно что-нибудь жевать, вместо
того, чтобы проникнуться тишиной и не поверхностно, а
глубоко, всеми своими чувствами воспринимать окружающую
природу, тем более, что природа сама с пристрастием
«изучает» любого вошедшего сюда. Кажется, что каждое
дерево, каждый камень вопрошает: « С чем пришел ты,
Человек? Что несешь с собой? Мир или разор? Радость
окружающему пространству, или барьер непонимания?»
И не
спасут от невежества человеческого шлагбаумы и денежные
поборы, якобы «на улучшение экологии и уборку
территории».
Но мы – не судьи. То, что «нормально и естественно» для
нас, другим – в диковинку. Каждый выбирает для себя.
Каждому – по вере его и мерой веры его…
«Здравствуй!» – хочется крикнуть во весь голос,
приветствуя встречающее нас пространство. Но мы молчим
проникновенно, ощущая внутри волнение и трепет.
Присутствие чего-то необычного чувствуется сразу, едва
входишь в сад, на первый взгляд запущенный и
заброшенный… Какая-то напряженность ощущается в воздухе,
некоторая наэлектризованность, как в магнитном поле.
Проводник объясняет нам, что это и есть поле дольмена,
что так ощущается его воздействие на человека. Мне в
голову приходит мысль, что поле дольмена, уже при первом
соприкосновении с тонкими оболочками человека,
«считывает» с них всю информацию о нем. И это происходит
задолго до того, как он приблизится к самому дольмену.
Даже сама эта мысль, появившаяся в моей голове так
неожиданно, скорее всего, и есть результат такого
взаимодействия на более тонких планах бытия.
Может
быть, именно этим объясняется тот факт, что одни люди
«что-то» чувствуют, ощущают и даже «слышат», возле
дольменов, а другие – нет. С некоторыми происходит
что-то необычное, с другими – ничего. Некоторые сами
находят путь к дольменам, интуитивно, а некоторые, как
бы им не объясняли, так и не попадут к ним никогда,
пройдут рядом – и не заметят…
Чем
ближе подходим к дольменам, тем сильнее ощущения. И вот,
мы поднимаемся немного в горку, ныряем под сень более
высоких деревьев, и через минуту нашему взору
открывается небольшая площадка, на которой центральное
место занимает дольмен Год.
В 1999 году этот дольмен еще не
был так «облагорожен» археологами, как сейчас. В 2001
году к нему невозможно было пройти той тропой, которой
мы шли в 99-м. Проход был закупорен колючей проволокой,
как в местах заключения, чтоб уж никто не проскользнул
мимо бдительных археологов, приезжающих сюда летом для
продолжения «восстановления» археологического памятника.
Нужно было спуститься вниз по дороге, а затем подняться
к дольменам по ступеням, которые в дождливую погоду
становились скользкими. Когда я побывала вновь на
дольменах в 2004 году, верхняя тропа вновь была
свободна, а с нижней дороги к дольменам построили
замечательную деревянную лестницу. Невдалеке
расположился пасечник, угощающий всех желающих медом…
Вот ведь интересное совпадение!
Все
меняется, что-то становится лучше, что-то хуже…
Неизменным остается лишь одно – интерес к дольменам. Он
лишь усиливается, привлекая сюда все больше и больше
народу. Предприимчивые торговцы даже здесь устроили
ларьки, места для отдыха и пр. Все для того же, для
поддержания крепко устоявшихся привычек и
благоприобретенных (благо ли?) - условных рефлексов…
После первого соприкосновения с дольменами, нам,
безусловно, захотелось узнать об этом явлении больше.
Через полгода, в мае 2000-го, наше маленькое общество по
нашему же приглашению посетил очень уважаемый в своих
кругах археолог, известный специалист по дольменам. По
вполне объяснимым причинам, я не называю здесь его
имени...
Нам
совершенно искренне хотелось иметь более полное
представление о дольменах, и мы рассчитывали на диалог с
представителем научной когорты. Но этот человек на
диалог шел весьма неохотно. В самом начале он высказался
весьма критически о нашем, «сугубо непрофессиональном
интересе» к дольменам. И в этом смысле его можно понять.
Слишком много среди путешественников по таким местам
любителей «сувениров», растаскивающих по крупицам
целостные археологические ансамбли…
Но
имярек, начал методично развенчивать не только различные
бытующие мнения и теории о дольменах, но, попутно, и
историю возникновения самого названия «дольмен», которое
по его словам, буквально «высосано из пальца», как,
впрочем, и другие подобные слова, к примеру, «менгир»,
«кромлех», «Стоунхендж» и пр.
Досталось всем, и дальним и ближним, в том числе и
друидам, которых по его авторитетному мнению вообще
никогда не существовало.
Что ж,
поистине, каждому – по вере его и мерой веры его.
Немногим позже, другой археолог при личной встрече с
нами, попробовал объяснить подобное явление. Многие
научные деятели вынуждены защищать свои позиции,
обозначенные ранее, так как именно, исходя из этих
позиций, многие из них построили свои научные труды, и,
опровергая их, они собственно могут поставить под
сомнение свой авторитет. Если такой авторитет можно
назвать авторитетом.
Глубоко
уважая мнение каждого человека, я более чем уверена, что
каждый несет в себе Божественное начало. Иногда, правда,
в зачаточном, едва распустившемся состоянии… Но даже и в
этом случае, каждый человек, как умеет, проявляет это
Божественное начало, порой неосознанно являясь
инструментом одной и той же Воли, Единой и Неделимой.
Может быть, именно та встреча и дала новый импульс тому,
чтобы самим разобраться во всем, самим найти необходимые
доказательства и свидетельства. В конце концов, книга,
которую вы держите в руках, и есть попытка прийти к
консенсусу, т.е. к согласию и пониманию.
Возвращаясь же к 1999 году, хочется сказать, что тогда,
не тронутые еще археологами, дольмены были ближе и
доступнее, чем сейчас. И, может быть, не так завалены
разного рода информацией, во многом необоснованной и
субъективной. Мы приходили к дольменам ничего о них не
зная и поэтому восприятие было свободным от каких-то
домыслов и навязанных предысторий. Именно чистое
восприятие того, что происходит при встрече с
дольменами, является для каждого человека бесценным. Это
уж потом можно сравнить и отыскать нечто общее,
характерное и повторяющееся в опыте многих людей. Может
быть именно поэтому я не слишком спешила с выпуском
своих «воспоминаний»… Но, впрочем, рассказ мой не об
этом.
Дольмен Год, центральный из трех дольменов, был освещен
солнцем и как будто притягивал своей открытостью и
доступностью. Я все никак не решалась подойти ближе.
Хотелось побыть с ним наедине, а возле него все время
кто-то был. Но дольмен звал, манил, притягивал… Побродив
вокруг него, я нашла наконец место, в котором
успокоилась моя душа. Я закрыла глаза – и сразу невольно
улыбнулась тому, что так долго и напрасно выжидала.
Восприятие – удивительная вещь. Если внутри нет
гармонии, это проявляется и вовне. И тогда кажется, что
все мешают. Хочется сосредоточиться, погрузиться во
внутреннюю тишину - и, как будто специально кто-нибудь
начинает говорить, отвлекать, раздражать…
Не
правда ли, знакомая ситуация? Но, оказывается, причины –
внутри. Стоит обрести тишину внутри себя, она тут же
проявляется и вовне.
Тишина,
которая окружила меня, была необычной. Я слышала каждый
шорох, каждое слово, сказанное шепотом, каждое движение…
И, в то же время, это никак не мешало мне, не отвлекало
от сосредоточения на своих ощущениях. Темнота,
обступившая меня со всех сторон, вскоре стала
«светлеть». Именно «светлеть», это, пожалуй, самое
подходящее слово. И вместе с этим светом, который
вливался через закрытые веки как будто ниоткуда, в меня
вливались покой и умиротворение. Неудержимо захотелось
вдохнуть поглубже, целиком вобрать в себя этот покой,
проникнуться им, пропитаться, как губка, пропитывается
влагой.
За
первым глубоким вдохом последовал второй, третий… Я
начала глубоко дышать в определенном ритме, и с каждым
разом свет проникал все глубже и глубже. Вместе со
светом, я это чувствовала реально, в меня проникала
энергия. Она заполняла меня, как воздух заполняет
воздушный шарик, и так же, как, наверное, чувствовал бы
себя воздушный шарик, я чувствовала свою наполненность и
невесомость. Это было очень приятное ощущение.
Неожиданно и незаметно для меня дыхание стало
интенсивнее, и тут же я почувствовала, нечто, что
мешало энергии и дальше беспрепятственно проникать в
меня. Это нечто ощущалось в области груди, в области
сердечного центра. Мое дыхание невольно участилось, как
будто светом и энергией можно было как ершиком
прочистить энергетические каналы.
Одновременно возникло ощущение неизмеримой печали, может
быть, жалости к себе. Даже как-то защемило в груди.
Захотелось плакать, но слезы как будто застыли и никак
не могли пролиться. А печаль все разливалась внутри
меня, заполняя все собою. И в тот миг, когда эта печаль
достигла, как мне показалось, кончиков волос, столб
ослепительного света прошел через все мое существо. Мое
тело напряглось, выгнулось и напоминало собой натянутый
лук… Вспомнились строчки, написанные ранее:
«Дух натягивает струны тела тонкой тетивой…»
Казалось – тело хочет выстрелить в небо, соединиться с
ним прочно и надолго…
Из всех
ощущений, которые продолжал фиксировать мой ум, отдельно
от меня, самые сильные были в области сердечного центра.
Неожиданно пришло облегчение - напряжение, которое,
казалось, достигло максимума, уходило, и вместе с ним
уходила печаль. Что-то произошло. То, что ощущалось, как
печаль, стало совершенно иным чувством. Его нельзя было
определить, оно не было похоже ни на что. И, в то же
время, это было очень знакомое чувство. Что-то похожее
мы, наверное, испытывали в детстве, когда в ответ на
наше детское горе, на голову опускалась ласковая
материнская рука. И тогда забывались все печали. Горе
уже не казалось таким безутешным, и через мгновение мы
совершенно забывали о своих переживаниях и, как ни в чем
не бывало, возвращались к своим играм.
Сразу
вслед за наступившим состоянием покоя и умиротворения,
ослепительный столб света заполнил все пространство
внутри меня.
Как
описать это состояние? Чувствуешь как бы подвешенность
в воздухе, невесомость. Раскачиваясь в немыслимой для
удержания равновесия позе, наслаждаешься покоем и тихой
радостью…
Световой поток проходит сквозь все твое существо,
наполняя энергией и благодатью, скапливаясь в сердечном
центре в огромный шар. Этот шар остается и после того,
как невесомость исчезает, и тело обретает вес.
Не
сдерживаемые более ничем, по моим щекам текли слезы. Они
лились и лились, но мне не было стыдно. Это не были
слезы жалости к себе или печали, это были слезы
сопричастности с чем-то, более великим, более
возвышенным, с чем-то родным и близким. Наверное, это
были слезы счастья.
Придя в
себя, вернувшись в свое обычное состояние, я уже не была
прежней. Я как будто познала Великую Тайну, хотя не
возможно было выразить словами, что именно я ощущаю, как
Тайну… Это было Знание, опыт, который уже никогда не
спутаешь ни с чем другим. По сей день, я стараюсь
сохранить это Знание в глубине своего существа, как
эталон чувств, к которым следует стремиться, как
зеркало, которое всегда покажет в истинном свете,
насколько искренни и бескорыстны твои же собственные
чувства, привычно и зачастую безответственно называемые
любовью.
Вернувшись в Питер, я почти не удивилась, когда на
фотоснимках, которые мы сделали тогда, на передней
стенке дольмена Год, прямо над отверстием, «проявился»
лик. Это был образ, похожий на всем известный лик с
Туринской Плащаницы. Тот же овал лица, те же глаза,
исполненные любви и сострадания, нимб, светящийся над
головой и расходящиеся от него во все стороны лучи
света.
Вглядитесь и вы, возможно, вам тоже дано будет увидеть.
// Фото трех дольменов
в долине реки Жене
Центральный (Год),
круглый с крышей
(Мин), справа
круглый, в 1999 году -
наполовину разрушенный (б/н), слева //
Свет Любви!
Как нестерпимо жгуч ты!
Как ярко
сияет твой огонь!
Какое счастье и блаженство ощущать
Твое прикосновенье,
Проникновенье в глубину Души!
Какое счастье
Горением Твоим зажечься,
воспарить
К недосягаемым высотам мирозданья!
Какой же может быть Любовь Творца,
Когда лишь малая ее частица
Такой огонь в Душе зажечь готова,
Что погасить его не в силах
Всем водопадам и морям Вселенной!
Неисчерпаема!
Божественна!
Едина!
Любовь Творца к творениям своим.
// Фото дольмена Год //
Далее...
|
